– Так ты ведь тоже не знаешь, что происходит? – спросила я.

Ее лицо стало серьезным.

– Хотела бы знать.

И я тоже.

34

Главное здание Церкви Вечной Жизни стоит рядом с Паж-авеню, вдалеке от Округа. Церковь не любит, чтобы ее связывали с непристойными увеселениями. Стрип-клуб вампиров, “Цирк Проклятых” – ай-ай-ай, как не стыдно. Себя они считают главным направлением развития культуры неживых.

Сама церковь стоит на участке голой земли. Маленькие деревца рвутся вырасти в большие деревья и затенить до изумления белые стены церкви. В жарком июльском солнце она сияет, как севшая на землю Луна.

Я заехала на стоянку и припарковалась на сияюще новом черном асфальте. Только земля выглядела обычной, голая красноватая почва, перемешанная в грязь. Траве здесь не дали шанса вырасти.

– Симпатично, – сказала Ронни, кивая в сторону здания.

Я пожала плечами:

– Если ты так говоришь. Я, честно говоря, никак не могу привыкнуть к этой беспредметности.

– Беспредметности?

– Витражи – абстрактная игра цветов. Ни изображений Христа, ни святых, ни священных символов. Чисто и однотонно, как новенькое подвенечное платье.

Она вышла из машины, надевая солнечные очки. Посмотрела на церковь, держа скрещенные руки на животе.

– Действительно, будто его только что развернули и еще не подгоняли.

– Ага, церковь без Бога. Что здесь странного?

Она не засмеялась.

– В такое время там кто-нибудь есть?

– Да, днем там идет вербовка.

– Вербовка?

– Ну, знаешь, “от двери к двери” – как мормоны и свидетели Иеговы.

Она уставилась на меня:

– Ты шутишь?

– Разве похоже, что я шучу?

Она покачала головой.

– Вампиры – “от двери к двери”. Как это... – она поводила руками в воздухе, – ...удобно. – Ага, – подтвердила я. – Давай посмотрим, кто остался в офисе на хозяйстве.

К массивной двустворчатой двери вели широкие белые ступени. Одна из створок была отворена, на второй была надпись: “Войди, Друг, и пребывай в Мире”. Я подавила искушение сорвать плакат и потоптать его ногами.

Они подлавливали людей на самом древнем страхе – страхе смерти. Смерти боится каждый. Тем, кто не верит в Бога, мысль о ней невыносима. Умри – и ты перестаешь существовать. Пуф – и все. Но Церковь Вечной Жизни обещает именно то, что гласит ее имя. И может это доказать. Не надо усилий веры. Не надо ждать. Нет вопросов, на которые не будет ответов. Каково быть мертвым? Просто спроси у собрата.

Да, и еще ты не будешь стареть. Не надо подтяжек лица, нет складок на животе – вечная юность. Неплохое предложение, если ты не веришь в бессмертие души.

Если ты не веришь, что душа навеки поймана в теле вампира и никогда не попадет на Небо. Или еще хуже, что вампиры по сути своей являются злом и ты обречен Аду. Добровольный вампиризм католическая церковь рассматривает как вид самоубийства. Я склонна с этим согласиться. Хотя Папа отлучил и всех аниматоров, которые не перестанут поднимать мертвых. Ну и ладно, я ушла в епископальную церковь.

Два ряда полированных скамей вели к месту, где должен был бы быть алтарь. Там стояла кафедра, но назвать это алтарем я бы не могла. Это была просто пустая голубая стена, окруженная белыми стенами.

Окна состояли из красных и синих цветных стекол. Сквозь них искрился солнечный свет, отбрасывая на пол тонкие тени.

– Мир и покой, – сказала Ронни.

– Как на кладбище.

Она улыбнулась:

– Я так и думала, что ты это скажешь.

Я нахмурилась:

– Кончай подначки, мы здесь по делу.

– Что конкретно мне делать?

– Будешь у меня подкреплением. Придай себе зловещий вид, если сможешь. Высматривай ключи.

– Ключи?

– Ага. Корешки билетов, полуобгоревшие записки – следы, в общем.

– Ах, в этом смысле.

– Хватит надо мной смеяться, Ронни.

Она поправила солнечные очки и приняла свой самый “холодный” вид. Это она отлично умеет. Случалось, жуткие головорезы вяли за двадцать шагов от нее. Посмотрим, как это подействует на членов этой церкви.

С одной стороны “алтаря” была небольшая дверца. Она вела в укрытый ковром коридор. Нас охватила тишина кондиционированного воздуха. Слева были туалеты, а справа открытая в комнату дверь. Может быть, здесь они пьют... кофе после службы. Нет, наверное, не кофе. Воодушевляющая проповедь, а потом капелька крови?

На офисах висела маленькая табличка “офис”. Разумно. Сначала была приемная, пресловутый стол секретаря и т. д... За столом сидел молодой человек. Худощавый, с тщательно подстриженными каштановыми волосами. На горле заживающий укус.

Он поднялся и вышел из-за стола, протягивая руку.

– Здравствуйте, друзья, меня зовут Брюс. Чем я могу быть вам полезен?

Рукопожатие у него было твердое, но не слишком, сильное, но не резкое, дружеское прикосновение, но без намека на сексуальность. Так пожимает руку по-настоящему умелый продавец автомобилей. Или настоящий агент по недвижимости. Да, есть у меня эта милая мартышка, почти без износа. Цена вполне справедливая, можете мне поверить. Будь в его глазах еще чуть больше задушевности, я бы ему дала собачий бисквит и погладила по голове. – Мне бы хотелось организовать встречу с Малкольмом, – сказала я.

Он моргнул – один раз.

– Садитесь, пожалуйста.

Я села. Ронни прислонилась к стене у двери с холодным видом телохранителя.

Брюс вернулся за свой стол, предложив нам кофе, и сел, сложив руки.

– Простите, мисс?..

– Мисс Блейк.

Он не вздрогнул – явно он обо мне не слышал. Как быстротечна слава.

– Мисс Блейк, зачем вам нужна встреча с главой нашей церкви? У нас есть много знающих и понимающих консультантов, которые помогут вам принять решение.

Я улыбнулась. Это у тебя их много, шестерка?

– Я полагаю, Малкольму интересно было бы со мной поговорить. У меня есть информация об убийствах вампиров.

Его улыбка исчезла.

– Если у вас есть подобная информация, то сообщите ее полиции.

– Даже если у меня есть доказательства, что убийства совершают некоторые члены вашей церкви?

Небольшой блеф, известный также под названием лжи.

Он сглотнул слюну, прижав пальцы к крышке стола так, что они побелели.

– Я не понимаю. Я хочу сказать...

Я улыбнулась ему еще раз.

– Давайте смотреть в лицо фактам, Брюс. Вы не готовы иметь дело с убийствами. Вас ведь этому не учили?

– Нет, но...

– Тогда просто назначьте мне время прийти сегодня ночью и поговорить с Малкольмом.

– Я не знаю. Я...

– Это не ваша забота. Малкольм – глава церкви. Он этим займется.

Он закивал неестественно быстро. Посмотрел на Ронни, потом снова на меня. Перелистал лежащий на столе ежедневник в кожаном переплете.

– Сегодня в девять. – Он взял ручку. – Если вы назовете свое полное имя, я его возьму на карандаш.

Я хотела, было заметить, что у него в руках не карандаш, но не стала.

– Анита Блейк.

Он все равно не узнал имени. Вот и будь тут ужасом страны вампиров.

– И это по вопросу о...

– Об убийствах. – Я встала. – Это по вопросу об убийствах.

– А, да. – Он что-то нацарапал в ежедневнике. – Сегодня в девять. Анита Блейк, убийство. Он нахмурился, глядя на свою запись, будто в ней было что-то не так.

Я решила ему помочь.

– Не надо хмуриться. Вы все правильно записали.

Он посмотрел на меня, и лицо его было чуть бледновато.

– Я вернусь. Проследите, чтобы сообщение к нему попало.

Он снова слишком быстро кивнул, глаза за очками были расширены.

Ронни открыла дверь и пропустила меня вперед. Потом вышла, прикрывая тыл, как телохранитель из плохого фильма. Когда мы оказались в главном зале церкви, она рассмеялась.

– Кажется, мы их напугали.

– Брюса напутать легко. Она кивнула, глаза ее сияли.

Мимолетный намек на насилие, убийство – и он рассыпался на части. Когда “вырастет”, ему предстоит быть вампиром. Да уж.